Пётр Киле - Эстетика Ренессанса [Статьи и эссе]
Вообще музыка - особый вид искусства. Если литература, живопись, театр, архитектура, мода и т.п. доминируют в действительности как внешняя среда обитания и духовная сторона жизни, а музыка звучит, казалось бы, как сопровождение, лишь для немногих - как всеобъемлющий вид искусства, то ее роль и значение в ренессансные эпохи обретают основополагающий характер, о чем достаточно свидетельств из классической древности и эпохи Возрождения в Италии, но это больше по трактатам.
У нас же есть возможность слушать музыку Ренессанса в России непосредственно и знать, что она стала всемирной. Почему? Да потому, что Ренессанс - всегда всемирное явление, определяющее этапы (итоги и перспективы) в развитии человеческой цивилизации и культуры. Правда, смысл и значение ренессансных явлений в истории стран и народов осмысливаются и утверждаются далеко не сразу, о чем и идет речь на страницах сайта Эпоха Возрождения.
На рубеже XIX-XX веков в России определяющее воздействие на умонастроение общества оказывали литература и театр, а также живопись и архитектура, с выработкой стиля модерн, но в исторической перспективе, как ни удивительно, именно музыка предстает ведущим видом из всех искусств, что предопределяет ее блистательное развитие в течение почти всего XX столетия, несмотря на трагические коллизии века. Вообще трагическое миросозерцание для музыки не помеха, а скорее ее стихия, хаос космического и социального бытия, что преодолевается гармонией, присущей как природе, так и человеческой душе.
Если в итальянском Ренессансе ведущими видами были и остались пластические искусства, в испанском и английском - театр, то в России архитектура, живопись уступают классической прозе в XIX веке, а с ее завершением - музыке, которая из классико-романтической становится ренессансной, с достижением новых вершин мирового развития.
Если зарождение и развитие новой русской литературы, живописи, архитетуры в XVIII веке у нас были склонны объяснять заимствованиями, то в течение XIX века русская литература формируется не просто как классическая, а ренессансная, с утверждением нового гуманизма, и становится ведущей в мире и сохраняет это положение в условиях модернистских исканий в мировом искусстве XX века. И этому торжеству русской классической прозы сопутствовала музыка.
На рубеже XIX-XX веков в театр приходят не только гениальные художники, но и гениальные музыканты. Именно в этих условиях классический балет в России (классический в смысле академический) из придворного зрелища и для непритязательной публики получает импульсы к расцвету от музыки Чайковского, Римского-Корсакова и нового поколения музыкантов, что организовывает и блестяще демонстрирует Дягилев в Русских сезонах в Париже.
С тех пор Русский балет становится мировым явлением, и это положение он будет сохранять в течение всего XX века, благодаря классической школе танца в России и, разумеется, прежде всего музыке, доминирующей в мире помимо пресловутого железного занавеса, о чем еще будет речь.
А пока мы у истоков того ренессансного всплеска в развитии русской музыки, можно сказать, второй «могучей кучки», представители которой сформировались на рубеже столетий в условиях ренессансных явлений русской жизни и русского искусства, пусть не осознанных в то время как таковые. Но именно в ренессансные эпохи, неведомо как, появляются плеяды гениальных поэтов, художников и музыкантов. О Скрябине см. статью «Александр Скрябин (1872-1915)».
Гениально одаренный ребенок под заботой родной тети, заменившей ему мать, пианистку, умершую вскоре после родов, получает целенаправленное воспитание, с учетом его желаний: хотя ясно, что он будет музыкантом, он пожелал поступить в Кадетский корпус, а заодно он ездит в пансион И.С.Зверева на уроки игры на фортепиано, где учится в это время Сергей Рахманинов, тоже гениально одаренный, и они оба еще совсем юными поступают в Московскую консерваторию и заканчивают блестяще в возрасте гимназистов.
Сергей Васильевич Рахманинов (1873-1843) родился в имении Онег Новгородской губернии, то есть вырос, как и Глинка, в атмосфере дворянской усадьбы. 12-ти лет он попадает в пансион И.С.Зверева, который совершенно безвозмездно заботился о нескольких учениках и учил игре на фортепиано, удивительный педагог-энтузиаст, коими необыкновенно богата та эпоха, ренессансная по всем устремлениям интеллигенции, вопреки политической реакции.
Ведь педагогическая жилка оказалась и у тети Скрябина, у барышни, которая, закончив Курсы, взяла на себя всецело воспитание племянника трех лет. Удивительная педагогическая жилка оказалась и у матери С.С.Прокофьева, о чем он сам пишет в автобиографических записках. Еще более удивительными педагогами были выдающиеся музыканты и композиторы, начиная от Римского-Корсакова. Был пансионером Зверева и А.И.Зилоти, у которого будет учиться в консерватории как пианист Рахманинов.
Из воспоминаний Рахманинова о Звереве: «Этот строгий учитель совершенно преображался по воскресеньям. Его дом с полудня и до вечера был открыт для крупнейших представителей московского музыкального мира. Заходили Чайковский, Танеев, Аренский, Сафонов, Зилоти, а также профессора университета, юристы, актеры, и время проходило в беседах и музицировании. Для нас, мальчиков, самым восхитительным в этих воскресеньях было то, что Зверев не разрешал кому бы то ни было из присутствующих музыкантов прикасаться к роялю, разве только для разъяснения своих критических высказываний. Единственными исполнителями бывали мы. Наше импровизированное исполнение доставляло Звереву величайшую радость. Независимо от того, как мы играли, его суждение всегда бывало одинаковым: «Отлично! Прекрасно! Превосходно!»
Педагог предопределял оценку крупнейших музыкантов, зная, как окрыляет учеников их восхищение, а строг же он бывал на уроках. Здесь царил культ Чайковского, и Рахманинову посчастливилось: знаменитый композитор, которому понравилась его дипломная работа опера «Алеко», предложил поставить ее на сцене Большого театра в один вечер с его двухактной «Иолантой», и сделал все, чтобы публика на премьере поддержала молодого композитора.
Все складывалось слишком хорошо. Рахманинов закончил Первую симфонию. Она исполнялась в Петербурге 15 марта 1897 года под управлением Глазунова и не имела успеха. Рахманинову казалось, что именитый композитор и дирижер не принимал никакого душевного участия в исполнении его музыки. Во всяком случае, провала не вынес и буквально заболел и года три вообще не мог писать музыку. К счастью, в это время привлек к дирижированию Рахманинова Савва Мамонтов в его Частной опере, и он оказался в особой атмосфере театра, где вызревал стремительно гений Шаляпина.
Полная пауза в творчестве наступит еще раз и продлится 10 лет - в связи с отъездом после революции за границу. Как пианист и дирижер Рахманинов будет пользоваться мировой славой, но это же будет отвлекать его от музыки, зарождающейся в его душе, словно вне России он не мог ее слышать (из головы, где возникали как бы сами собой мелодии, как он говорил). К счастью, взлеты еще будут. Такие перепады состояния говорят о тончайшей душевной организации, что соответствует и музыке Рахманинова, совершенно иной, чем музыка Скрябина, мощная, вселенская, призывная, но тоже несомненно гениальной, даже по сравнению с лиризмом Чайковского, неповторимой, хотя вся исходит от русской природы, без прямой изобразительности и мелодичности, но в прозрачных звуках, как в стихах Пушкина.
Двух гениальных пианистов и композиторов в одни годы в одной стране много, да в пору жизни Чайковского, Римского-Корсакова, Глазунова, Ядова, Танеева, может быть, поэтому провидением было предназначено Скрябину объять Космос и социальный Космос в все возрастающих противоречиях и унестись в его дали, а Рахманинову - прожить еще целую жизнь на чужбине, не слыша звуков русского леса и вод, даже приобретя имение в Швейцарии у озера, с непрерывными выступлениями по всему миру как пианист и дирижер, с музыкой Русского Ренессанса.
К поколению Скрябина и Рахманинова ведь принадлежит Игорь Федорович Стравинский (1882-1971), их младший современник. Он родился в Ораниенбауме и с ранних лет слышал «пение баб из соседней деревни», как пишет в «Хронике моей жизни». Когда он напевал эти песни, взрослые хвалили его слух, и это запомнилось, потому что с этого момента он «почувствовал себя музыкантом».
Рос он в семье оперного певца, и в доме постоянно звучала музыка. Несмотря на явную одаренность одного из сыновей, музыкальным его образованием не занимались, поскольку отец не желал ему музыкальной карьеры, а направит его на юридический факультет Петербургского университета. И все же, когда Игорю исполнилось девять лет, родители пригласили ему учительницу музыки, очевидно, для общего воспитания.
![Петр Киле - Опыты по эстетике классических эпох. [Статьи и эссе]](/uploads/posts/books/199425/199425.jpg)
